В характере Заурбека Даутокова-Серебрякова (фото из альбома Жуменко, Заурбек в центре) было сначала сделать, потом сказать. Опыт его жизни научил его, что при всяком деле надо рассчитывать прежде всего на самого себя. До последней минуты он ни с кем не поделился своими планами. Даже тогда, когда он выехал, за границу города и уже казалось бы, ведь жребий был брошен нечего было таиться, все-таки на вопрос случайного встречного: «Куда едешь, Заурбек?» «Еду в гости, к Хабыжу...» - он отвечал.
    После убийства комиссара Сатова коммунисты решили, что имеется отличный предлог развить и усилить свою деятельность. Не проходило дня, чтобы кого-либо не арестовали. Часть арестованных отправлялась «в центр», но кто знал, куда действительно направлялась она? В народе начались волнения. Заурбек приступил к сборам...
    Он сидел в своей комнате, с запертыми дверями, шил патронташ и писал стихотворение. Конструкцию патронташа изобрел он сам. Это было сложное сооружение, в три яруса. Верхний шел от плеча к плечу, средний вдоль груди, нижний над поясом. Одновременно с иглой и шилом он работал пером. Впрочем, нет, не пером, а карандашом; он терпеть не мог пользоваться чернилами. Заурбек писал стихотворение под заглавием «Сон». Оригинал этого стихотворения никогда не будет найден: Заурбек его уничтожил. Он написал, выучил написанное наизусть, а бумагу сжег. Нелюбовь к бумаге признак величия души. Тем, кто впоследствии желал иметь это стихотворение, Заурбек охотно его говорил, но записывать не позволял: «Если в словах моих есть смысл, говорил он, этот смысл задержится в твоей голове. А если нет, значит, мое стихотворение не годится».

Вот неточная запись стихотворения «Сон»:

Я заснул... и в тревожном том сне
Дрожь и холод от ужаса шли по спине,
И средь образов странных увидел во тьме
Великана-громаду на дивном коне.
И спросил, лепеча, я со страхом тогда:
                                                 - Кто ты?

И услышал: - Кто я?.. - Кабарда...
Позабыв свои страхи, себя позабыв,
Страдая за родины счастье и честь
Я, с досадой, старался ему перечесть
Все, что слышал, и думал, что видел и знал.
Чем душой кабардинец так много страдал...

- Кабарда! Неужели? Этот рыцарь-джигит,
Эта слава Кавказа, его вольности щит -
Нет, не верю... И вновь прозвучало тогда:
                                             - ...Я-Кабарда...

- Кабарда! Где ж твоя жизнь лучезарная,
Верность в любви, в мести коварная.
Слава джигитов нетленная,
Где старина та священная?

Где твои песни тягучие,
Где твои слезы горючие,
Где твои бурные радости
В мощных сынах вольной младости?

Где твои тучные нивы?
Где скакуны длинногривые,
Где твои быстрые реки,
Где твоя удаль - абреки?

Где наша мудрая чинность,
Где кабардинца повинность:
Гостю и старшим почет?
Где еще хабзэ живет?

Где наши речи кунацкие,
Где отношения братские,
Где так звучавшее часто:
Мыр зи ди шуугх паста?

Разве навеки кануло,
Что в твоем сердце уснуло?
Разве расстаться не жаль
С мудро-прекрасным ажаль?

Разве ты можешь спокойно
Носить свое имя достойно -
Не сознавая вины,
Не признаешь старины?

...И сурово в ответ прозвучало,
И вошло в сердце больно то жало,
И забилось оно, трепетало,
Ог восторга чуть-чуть биться стало:

- Малодушный саби, ты разве забыл,
Чем всегда правоверный наш жил?
Ты забыл, что в борьбе за свой край
В небесах уготован борцам светлый рай?

Так запомни же вещее слово,
Для джигитов оно ведь не ново:
Благословеньем для каждого брата
Пусть будут святые слова газавата.

Доколе священное ля-иль-ляха-иль Аллах, -
                                                 зеленое знамя с луной,
Дотоле не будет и места для страха
В сердцах всех вступающих в бой...

     Я знаю, что стихотворение это далеко не классических образцов. Недаром в свое время Заурбек отказался от мысли стать поэтом. Но пусть мне расскажут, что еще был человек, готовый отдать всю свою кровь за каждое сказанное им слово. Пусть мне скажут, что человек этот родился в семье, не отличавшейся ни особенной культурностью, ни особенной духовностью. Что он провел свои лучшие годы на отдаленных границах России, воюя с курдами и персами. Что он никогда не сидел рядом с писателями, но зато водил дружбу с теми, кто, едва родившись, научаются говорить не «мать», но «меч»...
    Ему было тридцать лет и три года, когда появилось первое воззвание, подписанное им. Что он к этому времени знал и что узнал? Он превосходно знал военную науку. Он был артистом, когда сидел в седле и стоял на сцене. Винтовкой, револьвером, кинжалом и шашкой Заурбек владел так, как мы владеем пальцами, но не левой, а правой руки: ведь пальцами левой руки не каждый напишет свое имя, а Заурбек выписывал свое имя пулями на мишени. Кроме того, он умел танцевать... Что значит «он умел танцевать»? Значит ли это, что он брал обеими руками талию или плечи женщины и потом начинал их трясти, выделывая при этом ногами странные движения, подобные тем, какие делает птица, называемая трясогузка?
    Конечно, нет!.. При ходьбе Заурбек поднимался над землей на высоту, на которую поднимается конь, идущий галопом. При танце же он поднимался подобно грозной и благородной птице; при танце он парил над землею, ибо парила его душа. Его руки и ноги двигались при этом так, как того требует закон танца, а его мысль была занята не тем, чтобы увидеть у своей партнерши то, что не должно видеть, но тем, чтобы встретить и проводить даму пристойно... Самое же главное: Заурбек знал себя и умел владеть собою, а через это знал людей и умел владеть людьми.
    Он знал, что за человеком идут тогда, когда он сам идет за идеей. Тот, кто верен идее тому верны. Тот, кто не обманывает себя и других и того не обманут. Заурбек умел вызвать в человеке лучшее из того, чем он обладает, и потом овладеть этим лучшим. Как он этого достигал? Чем? Тем, что в совершенстве владел собой и был верен себе... И еще последнее, что я хочу здесь сказать, Заурбек умел говорить. Это кажется просто: уметь говорить. Кто из нас, живущих под небом, не умеет сказать, что у него большой аппетит на копченное мясо или что в театре было весело или скучно?! Но ведь и пес умеет об этом сказать. Причем случается, что пес высказывает свои чувства целомудреннее и значительнее человека! Посмотрите на иную собаку, когда она слушает красивый печальный мотив: она молчит, и в задумчивых ее глазах искрятся слезы. А человек? Он иногда должен справиться с «либретто», которое он держит в руке, болтая в театре, чтобы не ошибиться и в нужном месте сказать: «О! О! О! Превосходно...».
    Когда Заурбек говорил, его сердце метало стрелы. Там, где не хватало человеческих слов, он как бы разрывал грудь и призывал каждого, кто достоин называться человеком, рассечь его грудь и вырвать из нее молчание, которое опаляет сильнее слов. Когда он говорил, старцы становились юношами, а юноши богатели мудростью. И сам он был пламенный, как только что разгоревшийся костер; и был мудрый, как холодный пепел, оставшийся от тысячелетий.
    Заурбек произнес стихотворение «Сон» в громадном зале, в присутствии тысячной толпы. Концерт устраивало Кабардино-Балкарское общество, но на концерте этом говорили и пели по-русски, ибо велика сила русского языка потому что сила эта стихийна. Заурбек вышел на эстраду в папахе и с кинжалом на поясе. Во внутреннем кармане лежал револьвер Заурбек не знал, вернется ли он с эстрады: в зале присутствовали коммунисты и красноармейцы.
...Когда он сказал последние слова:

Дотоле не будет и места для страха
В сердцах всех вступающих в бой...

по залу пронеслось движение. Кто-то крикнул: «Товарищи, он призывает к восстанию». Кто-то бледный и потрясенный встал и вышел. Первые ряды, занятые коммунистами, сидели неподвижно и безмолвно. Прошла та томительная секунда, которая похожа на промежуток, предшествующей чтению судебного приговора, от которого зависит жизнь или смерть. И вот подобно обвалу в горах поколебался зал... На сцену всходил малоизвестный широкой публике бывший офицер, с репутацией не то сорванца, не то дерзкого себялюбца. А сейчас на сцене стоял победитель, окутанный славой, и слава эта предохранила его от немедленного ареста.
    - Заурбек, - сказал ему Мисост, подойдя в антракте, -мы все решили, что это последняя твоя штука. И в Исполкоме, и в Реввоенсовете не желают больше смотреть на твои контрреволюционные выступления. Дай мне слово, что это твое последнее твое выступление.     - Хорошо, - ответил Заурбек, - я даю слово, что ничего в этом роде я не сделаю. Это мое последнее выступление у вас.

    Ровно в полночь Заурбек расстелил ковер, проделал необходимые омовения и стал на молитву, обратившись лицом к Востоку. В конюшне ожидала поседланная Дина (верный конь Заур-бека), вокруг ковра, на земле, лежали карабин, патронташ (в него вошло двести семьдесят патронов), копье и плеть. Шашка, револьвер и кинжал были на Заурбеке во время его молитвы, ибо молился он о деле ратном.
    Августовские звезды похожи на чистую улыбку младенца. Августовские звезды тихи, благостны и милосердны.
    - Великий Аллах! -молился Заурбек. - Если я не прав, дай мне погибнуть в первом бою, и тогда дело мое будет искуплено моею кровью.
    В августе ночное небо бывает прекраснее самой прекрасной мечты человека, ибо всякую мечту человека творит человек, а ночь - несмертельный дар Всесильного Бога...
    Быть может, августовская ночь - вовсе и не ночь, а синие крылья какой-нибудь неслыханной птицы? Разве доступно человеку понять - что есть ночь? И почему перестает биться сердце? И почему в груди рождается песня и мотив этой песни сладостен и знаком, но повторить этот мотив голосом невозможно...
    - Ты, сотворивший миры, щедро разбросанные во Вселенной, от воли Твоей зависит быть или не быть. Тебе поклоняются народы, и Имя Твое не умолкает в грохотах времен... Если мне надо сделать да сделаю! Если мне дано совершить - да совершу...
    Заурбек распластался по земле, он не видел и не слышал. Быть может, первые в жизни слезы обожгли его глаза, видевшие смерть и искавшие путь к смерти.
    Предутренняя прохлада всколыхнула воздух. Со стороны конюшни послышалось ржание - это Дина окликала своего хозяина и друга. Еще, и еще, и еще раз Заурбек прикоснулся лбом к земле. Он знал, что, поднявшись и сев на коня, он начнет роковой путь. Ему хотелось иметь какое-нибудь знамение. Впервые за месяцы и недели непрерывных дум об этом мгновении он почувствовал себя одиноким. Действительность, когда она вплотную обступает человека и диктует ему свой закон, - ужасна.
    Между тем проснулись птицы. Нижний край восточного неба заалел: так алеет белая рубаха, напитываясь кровью. Над головою меркли высокие звезды, и лишь одна звезда, подобная трепетному цветку, осыпанному бриллиантовой пылью, не разлучалась с небом. Сухой звук копыт Дины по пыльной дороге был единственной музыкой, сопровождавшей выступление Заурбека. Но звук этот был успокоителен и приятен. Сонный город остался далеко позади, вокруг одинокого всадника расстилалось безлюдье кабардинских равнин. Заурбек ехал шагом, не оглядываясь. Не убавляя хода, Дина взобралась на холм. И остановилась на вершине. Из-за дальнего леса, растущего на берегах Терека, поднялось солнце. В это мгновение во всем подсолнечном мире были лишь двое: Солнце и Заурбек. Солнце было огромное и смеющееся: оно знало, что оно победит мир. Заурбек был задумчив и печален: он не знал, что встретит его на второй версте.
    Он тронул коня и двинулся навстречу солнцу, идущему навстречу ему. Трехъярусный патронташ закрывал его грудь. Карабин оттягивал плечо. В правой руке Заурбек держал копье, на конце которого развевался значок с изображением полумесяца и звезды.
    - Итак, - сказал Заурбек, - во имя Бога! Йа-алла!- И слегка наклонился.
    Дина знала, что это значит: она понеслась, как несется птица, уходящая от земли ввысь к небу.

Архивные документы.
Нам видится уместным обнародовать на страницах этой книги ряд малоизвестных документов и фактов, касающихся личности 3. Даутокова-Серебрякова и предоставленных О. Л. Опрышко. В частности, из приказа по ТКВ (Терское казачье войско) за № 650 от 27 ноября 1915г. (г. Владикавказ) явствует, что «эвакуированный с театра военных действий сотник 1-го Сунженско-ВладиКавказского полка Серебряков, по выздоровлении, зачисляется в запасную сотню СунженскоВладикавказского полкового округа».
    Из приказа по ТКВ за № 91 от 19 февраля 1916 года узнаем, что «Высочайшим приказом, состоявшемся 10-го сего февраля, сотник 1-го Сунженско-Владикавказского полка вверенного мне войска Серебряков (Александр) переведен в Кабардинский конный полк, с переименованием в поручики» (ЦГА РСО-А, библиотека № 1066, 1068).
    Вопрос о двойной фамилии Даутокова-Серебрякова и его имени снимает «Приказ по кадрам запаса Кавказской Туземной конной дивизии» за № 136 от 8 мая 1917 г., г. Проскуров». Так, § 2 гласит: «Вр. командующий Кабардинской запасной сотней поручик Александр Никифорович Серебряков с 5-го сего мая перешел в религию предков мусульман, получив имя Заурбек, отчество Асланбек с прибавлением фамилии деда Даутоков-Серебряков, что и внести в послужной список названного офицера (ЦГА КБР, ф. И-20, оп. 1, д. 46, л. 18).
    Биографию 3. Даутокова-Серебрякова можно проследить по «Краткой записке о службе командующего 2-й бригадой Кабардинской конной дивизии генерал-майора Заур-Бека Даутокова-Серебрякова.

1. Родился-1886 г., апреля 1.
2. Вероисповедания — магометанского.
3. Сословие из кабардинских дворян.
4.Образование в Темирханшуринском реальном училище окончил полный курс и в Оренбургском военном училище по первому разряду.
5. Семейное положение женат.
6. Получаемое содержание
7. Чинопроизводство: хорунжим 1-го Сунженско-Владикавказского генерала Слепцова полка со старшинством 1912 года, августа 6;
    сотником со старшинством 1915 года, августа 6;
    штабс-ротмистром со старшинством 1916  года, августа 6;
    ротмистром со старшинством 1918 года, ноября 6;
    в подполковники со старшинством ;
    в полковники со старшинством -1919 года, января 27;
    в генерал-майоры посмертно приказом Главнокомандующего Вооруженными Силами Юга России от 9 сентября 1919 года за №2232.
8 Награды:
а) св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом;
б) св. Анны 2-й ст. с мечами;
в) св. Станислава 2-й ст. с мечами;
г) св. Анны 3-й ст. с мечами и бантом;
д) св. Анны 4-й ст. с надписью «За храбрость»;
е) св. Станислава 3-й ст.

9. Зачислен в Добровольческую армию 1 августа 1918 года.
10. Прохождение службы.
    В службу вступил юнкером в Оренбургское военное училище.
    По окончании военного училища выпущен хорунжим в 1-й Сунженско-Владикавказский генерала Слепцова полк.
    Убыл в поход 19 июля 1914 года. Переведен в Кабардинский конный полк 10 февраля 1916 года.
    Командиром 4-й запасной сотни Кабардинского конного полка на законном основании 21 апреля 1917 года. Приступил к формированию отдельной Кабардинской конной бригады для действия против красноармейцев 1 августа 1918 года.
    Начальникам отряда с 1 августа 1918 года.
    Командующим бригадой с 1 ноября 1918 года.
    Командующим 2-й бригадой Кабардинской конной дивизии с 5 февраля 1919 года.

11 .Участие в походах.
    Против австро-германцев с 19 июля 1914 года по 22 марта 1918 года. В боевых действиях против красноармейцев с 1 августа 1918 года по 27 августа 1919 года.

12. Ранения и контузии.
Ранен при взятии Вастанского перевала.
    Краткая записка о службе представляемого приложена к «Наградному листу командующего 2-й бригадой Кабардинской конной дивизии полковника Заур-Бека Даутокова-Серебрякова». Вот он:
«1. Часть, должность, в чине и фамилия.    
    Командующий 2-й бригадой Кабардинской конной дивизии полковник Даутоков-Серебряков.
2. Время зачисления в Добровольческую армию. 1918 г., ноября 1.
3. Старшинство в чине (Приказ Добров. армии 1918 года №415). 1919 г., января 27.
4. Участие в походах Добровольческой армии.
    В боевых действиях против красноармейцев с 1 августа 1918 года совместно с казаками Терского фронта и отдельно в пределах Кабарды до И ноября 1918 г. Командовал отрядом из трех родов оружия (1-й полк конницы, дивизион пехоты, взвод артиллерии при пулеметах) до 6 ноября 1918 года, когда взял Нальчик. Мобилизовал офицеров Нальчика, сформировал батальон пехоты и 2-й Кабардинский конный полк октября 20-го. Действовал против красных в последних операциях Терского войска со стороны Кабарды по обоим берегам Малки, имея под своим начальством: Кабардинскую конную бригаду, две конных сотни, 1 пешую сотню, 2 орудия, 8 пулеметов, 4 казачьих конных сотни войскового старшины Агоева, дивизион пехоты и 2 орудия полковника Кибирова. Итого; 16 конных сотен, 3 пеших сотни, 4 орудия, 15 пулеметов, 13 бомбометов. Полки непрерывно действуют в составе Добровольческой армии в Воровсколесском и Суворовском направлениях с 16 ноября 1918 года. 3 конных атаки 1-го Кабардинского полка, решивших участь ст. Бакешевской в нашу пользу 21 ноября. Отмечено официально участие 2-го Кабардинского конного полка при взятии Курсавки 17 декабря.
5. Подробный расчет служебного ценза, по которому делается представление ...

    Представление командира части или начальника отдельной части с точным обозначением, к чему именно представляется.
    Блестящая атака Кабардинской бригады 27 августа остановила стремительное наступление противника под Царицыном. Прорвавшаяся в тыл противника, 6 верст преследуя красных, бригада была, в свою очередь, атакована свежими частями красных. Серебряков лично командовал бригадой, ворвался в самую сечу, чтобы своим присутствием подбодрить изнемогающих кабардинцев. И здесь был сражен пулей.
 

    Справка: телегр. наштакора 4-го конного от 23/9/19 г.
    Вр. командующий Кабардинской конной дивизией полковник
    Начальник штаба Генерального штаба полковник Беликов 10 октября 1919г. Кавказская армия
    Мнения начальников по представлении.
    Ходатайствую. Вр. командующий Кабардинской дивизией полковник Сазонов. 10 октября 1919г.     Усиленно ходатайствую.

От Автора:
Могила З. Даутокова-Серебрякова находится на Вольно-аульском кладбище города Нальчика.

Источник:
"Страна Прометея" К.А. Чхеидце ( адъютант З. Даутокова-Серебрякова, книга издата в 30-е годы в Шанхае)

Ссылки:
1. Памяти кабардинского князя генерал-лейтенанта Заур-Бека Асланбековича Даутокова-Серебрякова
2. Биография Заурбека Асланбековича Даутокова-Серебрякова

www.adygaabaza.ru