Материал взят с сайта kabbalk.ru

Кабардинский публицист, педагог, автор первых книг на кабардинском языке, переводчик, фольклорист.

А. принадлежал к известному в Кабарде княжескому роду, но в отличие от богатых сородичей не был владетельным князем. Потеряв в детстве мать, а затем отца, переселившегося в Турцию, он остался на попечении родственников. С 1850-го по 1858 г. обучался в Ставропольской гимназии. Годы учебы совпали с наивысшим подъемом этой гимназии, когда она под руководством Я. М. Неверова превратилась в одно из лучших учебных заведений России. Разносторонние и глубокие знания, полученные здесь, позволили А. успешно заняться просветительской деятельностью. Не имея средств для продолжения образования в университете, А. в 1859 г. поступил на военную службу в седьмой лилейный батальон Кавказской армии. Однако он меньше всего помышляет о военной карьере: под влиянием демократического движения в России приходит к пониманию важности просвещения для народа и решает посвятить себя педагогической работе. В 1862 г. принимает предложение кавказоведа-лингвиста П. К. Услара, возглавлявшего при главном штабе Кавказской армии (Тифлис) комиссию по составлению алфавитов для бесписьменных народов региона. В 1864 г. А. представляет в комиссию кабардинский алфавит и проект «Мнение о введении письменности в Кабарде». Для введения письменности родного языка А. при отсутствии светских общеобразовательных школ считал возможным использование примечетских школ, действовавших в каждом селе и имевших достаточное число учителей-мулл и их учеников.

Опасаясь противодействий мулл, насаждавших арабскую грамоту, он предлагал этот вариант лишь на первых порах, пока образование не будет поставлено на государственную основу, когда властями будут открыты светские школы и подготовлены светские учителя. Эти обширные планы были изложены в составленных им «Проекте о развитии школьного дела в Кабарде» и «Записке об учреждении школ в Кабарде», представленных в 1865 г. в главный штаб Кавказской армии. В 1866 г. А. открыл в Нальчике школу для подготовки учителей кабардинской грамоте. Но она просуществовала всего один год, поскольку окружное управление не оказало никакой помощи ни школе, ни выпускникам. А. вынужден был перейти на другую работу: в конце 1867 г. он исполнял должность председателя мирового посреднического суда в кабардинском округе, одновременно с середины 1868 г. - помощника председателя комиссии по освобождению зависимых сословий.

В 1869 г. А. переводят на службу во Владикавказ, административный центр Терской области. Здесь он служил в канцелярии начальника области. Во Владикавказе А. сближается с редактором «Терских ведомостей» А.Г. Кешевым, соучеником по Ставропольской гимназии, и становится активным корреспондентом издаваемой им газеты.

До последних дней нахождения на гражданской службе А. не покидала надежда на возобновление педагогической деятельности и, только убедившись в ее тщетности, в 1873 г. он вернулся в свой батальон, где прослужил до 1886 г. Как грамотный и опытный канцелярист, А. исполнял должность делопроизводителя полкового суда батальона. Часто отвлекаясь от службы по делам просвещения народа, он достиг лишь чина капитана, соответственно и пенсионное содержание было незначительным, что сказалось на его материальном положении. А. был удивительно скромным, начисто лишенным какой-либо меркантильности человеком; в его многочисленных ходатайствах по вопросам образования народа не было ни одной личной просьбы или жалобы, ни единого намека на какие-либо своекорыстные цели.

В 1864-1865 гг. А. издал в Военно-походной типографии главного штаба Кавказской армии «Къэбэрдей алыфбей» (Кабардинская азбука) и книги для чтения: «Саади и Гюлистаным щыщу таурыхъ зыбжанэ» (Несколько рассказов из «Полистана» Саади) и «Сосрыкъуэ и пшыналъэм и къедзыгъуит!рэ таурыхъит1рэ» (Два отрывка из поэмы о Сосруко и два рассказа). Это были первые печатные книги на кабардинском языке. В эти издания были включены и собственные произведения А., характеризующие его как зачинателя художественной словесности на родном языке.

Вошедшие в «Кабардинскую азбуку» 12 рассказов, сочиненные А., - первые образцы письменной прозы на кабардинском языке. Среди них - обработки национальных, русских и зарубежных сказок, басен, различные шуточные и анекдотические случаи, притчи.

В рассказах проявляется мастерство А., умеющего предельно сжато обрисовать ситуацию, метко и зримо очертить характер, четко выразить заложенную в основе рассказа идею. Язык повествовательной прозы А. отмечен отточенностью, афористичностью, образностью и выразительностью. А. умеет выразить в малом значительное, говорить о возвышенном или, напротив, низменном, просто, без излишней патетики и витиеватости. Этими же чертами отмечен и очерк «Происхождение мира» из той же «Кабардинской азбуки», в котором пересказывается религиозная легенда о сотворении мира. А. включает этот текст в учебное пособие, чтобы приблизить его к массам, находившимся под влиянием мулл и мусульманской веры. Он не отказывается от научно-атеистического толкования мира и позже (1868) обращается к переводу двух статей - «Воздух» и «Вода» из «Детского мира» К. Д. Ушинского. В них он ознакомил учащихся с материалистическими взглядами на явления мира и природы.

Из других художественных произведений А. следует отметить рассказ «Харзына» - остроумную сатиру на мусульманское духовенство (в кн. «Два отрывка из поэмы о Сосруко и два рассказа»). В нем мулла превращается в мишень для насмешек и, что наиболее унизительно по понятиям того времени - со стороны женщины, да еще служанки. В рассказе подчеркивается мысль, что хотя муллы проповедуют «высшую» мудрость и считают себя мудрее всех простых смертных, на самом деле они невежественны, плохо знают священное писание и далеко не всегда следуют в быту проповедуемым «законам» Корана. Рассказ написан в форме диалога - спора между муллой и женщиной по имени Харзына. В ходе их словесного поединка излагается содержание легенды о борьбе между враждебными течениями внутри мусульманства - шиизмом и суннизмом. Но она воспроизводится как авантюрная история, в которой побеждают ловкие и сильные. Сама героиня ведет спор с муллой не потому, что хочет доказать преимущество шиитов перед суннитами. Ее насмешливое отношение к причинам разногласий между ними проскальзывает в вопросах, которые она задает мулле Ибрагим-Низаму. Эта смелая женщина добивается лишь одного - разоблачить муллу, доказать его псевдоученость, ограниченность и тем самым подорвать его авторитет. И она блестяще достигает своей цели. Как переводчик А. обращается не только к учебным материалам, но и к произведениям классиков мировой литературы, в частности, Саади и М. Ю. Лермонтова. Книга «Несколько рассказов из «Полистана» состоит из переводов известного в странах Востока и Средней Азии поэта XIII в. Саади Ширазского. Однако заголовок книги в сравнении с количеством составивших ее переводов довольно скромный: в ней не несколько, а добрых 53 рассказа, а также раздел, целиком состоящий из афоризмов. Обращение А. к произведению Саади весьма показательно для оценки мировоззрения просветителя. Сделав перевод «Гюлистана», он объективно становится сторонником идей, проповедуемых его автором. «Гюлистан» привлек внимание А. своим социальным содержанием, заключенными в нем советами и наставлениями нравственного или сугубо практического характера, морализациями общечеловеческой значимости. Он как нельзя лучше отвечал целям просветителя, ратовавшего не только за всеобщую грамотность, но и за воспитание прогрессивного миропонимания.

А. обратился к переводу К. Ламборса, разбившего текст Саади на 8 глав: «О правах царей», «О качествах дервишей», «О превосходстве умеренности», «О пользе молчания», «О любви и юности», «О старости и слабости», «О действии воспитания» и «Правила житейские». А. выбирает рассказы из различных глав; из них преимущество отдано первым трем главам, но целиком опускает главу «О любви и юности». Такой целенаправленный отбор свидетельствует о том, что переводчик сосредоточил внимание в основном на текстах социального содержания. Они позволили ему опосредованно показать истинное лицо местной феодальной верхушки и мусульманского духовенства, бедственное положение трудового народа. В переводах Атажукина рассказы, в которых разоблачается деспотизм правителей, тщеславие и корыстолюбие вельмож, осуждается угнетение трудовых масс, утверждается мысль, что простые труженики создают все блага жизни и именно они составляют основу общества. Рассказы из второй главы удачно используются для разоблачения духовенства. Для этого переводятся те из них, в которых высмеиваются различные пороки служителей ислама, не вяжущиеся с их проповедью истинного благочестия и аскетизма, а также всевозможные плутовские ухищрения, которыми они ловко пользуются для обмана народа. Внимание переводчика привлекают и рассказы, утверждающие идею о ценности человека не знатностью и богатством, а собственными качествами и деяниями; превозносящие достоинство бедного человека, не желающего унизиться перед богатым; подчеркивающие преимущество учености перед властью. Из 8-й главы, состоящей из афоризмов, отобраны те, в которых звучит призыв к милосердию и помощи близким, непримиримому отношению к зловредным людям, уважению прав человека независимо от его социального положения, и на второй план отодвигаются афоризмы, содержащие обычные житейские советы.

Второй перевод - сказка «Ашик-Кериб» в литературной обработке М. Ю. Лермонтова, этой восточной легенды о любви (в кн. «Два отрывка из народной поэмы о Сосруко и два рассказа»). Она привлекла внимание А. простотой и образностью изложения, увлекательностью сюжета, наличием бытовых элементов, в какой-то степени напоминающих жизненный уклад самих адыгов. Все это делало текст выгодным как для чтения, так и для размышлений читателя над общественным бытом своего народа, над несообразностью некоторых национальных обычаев, традиций. Кроме того, сама идея сказки имела воспитательное значение. Противопоставление искреннего чувства материальному расчету и сословным предрассудкам могло бы способствовать ломке старых обычаев и воспитанию новых отношений в адыгской семье.

В переводческой практике А. придерживался принципа адекватности: тексты переводились без сокращений, изменений содержания и смысла, допускались лишь некоторые отступления (например, вместо отшельника назывался мулла, опускались имена правителей, названия городов и т. д.), чтобы сделать их более близкими своему читателю.

А. один из видных адыгских фольклористов. Им были опубликованы два сказания о Сосруко - одном из главных героев нартского эпоса (в кн. «Два отрывка из народной поэмы о Сосруко и два рассказа»). В последующие годы А. опубликовал в ССКГ пшинатли и о других, так называемых младших богатырях нартского эпоса -Пшибадыноко и Ашамезе, а также песни и сказания о популярных героях Андемиркане и Сосруко, несколько прозаических хыбаров и сказок. Это были первые публикации наиглавнейших сказаний из нартского эпоса и различных популярных прозаических жанров. Публикации А. являются ценным источником для изучения нартских сказаний и фольклора в целом. В своей научно-собирательской работе А. исходил из принципов выявления максимального количества вариантов одного и того же сюжета, сличения их для установления первоосновы текста, его научного комментирования. Публикациями и исследованиями А. закладывались основы адыгской научной фольклористики.

А. вместе с А.Г. Кешевым стоял у истоков адыгской публицистики. В 1870 г. на страницах «Терских ведомостей» он опубликовал статьи: «Попытки введения письменности в Кабарде», а затем в результате вынужденной полемики с русификатором Т. Макаровым еще три статьи - «Ответ г. Макарову», «Еще ответ г. Макарову» и «Последнее слово г. Макарову». В том же году в этой же газете была опубликована и статья «Заметки на статью г. Краббе» по проблемам реформирования существовавшей у адыгов системы судопроизводства. В статьях о введении письменности родного языка и школьном образовании отражены педагогические взгляды просветителя, сложившиеся под влиянием, с одной стороны, конкретной исторической обстановки в Кабарде того времени, с другой, - передовой русской педагогической мысли. Вслед за К. Д. Ушинским и П. К. Усларом А. также считал, что образование должно носить всеобщий характер, а обучение - вестись на родном языке, в котором «одухотворен весь народ и вся его родина» (К. Д. Ушинский). Одновременно он приходит к мысли, что письменность родного языка должна служить не только целям образования, но и должна иметь практическое применение «к обыденным нуждам народа», т. е. стать языком официальной переписки хотя бы в аульных управлениях. А. был истинным патриотом своего народа, беззаветно служил делу его просвещения и прогресса. Его разносторонняя просветительская деятельность оставила глубокий след в истории национальной культуры. Подхваченная и продолженная его достойными преемниками - Паго Тамбиевым, Талибом Кашежевым, Сафарби Сиюховым и др., она сыграла значительную роль в пробуждении национального самосознания адыгов, в их самоутверждении. Сочинения А. представляют огромный интерес как ценнейшие источники по истории общественно-политической и духовной жизни адыгов, как первые ростки национальной художественной литературы на родном языке.

Соч.: Мнение о введении письменности в Кабарде. 1864 (рукопись); Саади и «Гюлистаным» щыщу таурыхъ зыбжанэ (Не сколько рассказов из «Полистана» Саади). Тифлис, 1864; Сосрыкъуэ и пшыналъэм и къедзыгъуит1рэ таурыхъит1рэ (Два отрывка из народной поэмы о Сосруко и два рассказа). Тифлис, 1865; Къэбэрдей алыфбей (Кабардинская азбука). Тифлис, 1865; Кабардинская старина. ССКГ. Тифлис, 1872. Вып. 6. С.1-128; Попытки введения кабардинской письменности // ТВ. Владикавказ, 1870. 5 и 12 марта; Ответ г. Макарову//ТВ. 1870. ЗО апр.; Еще ответ г. Макарову // ТВ. 1870. 25 июня; Последнее слово г. Макарову//ТВ. 1870. 13 авг; Заметка на статью г. Краббе. ТВ. 1870. 4 июня; Из кабардинских сказаний о нартах //ССКГ. Тифлис, 1871. Вып. 5. С. 47-71; Сосруко, Пшибадыноко, Ашамаз. СМОМПК// Тифлис, 1891. Вып.12; Переизд.: Кази Атажукин. Избранное. Вступительная статья и подготовка текстов к изданию Р. Хашхожевой. Нальчик, 1971; второе, дополненное изд. Нальчик, 1991.

Лит.: Кумыков Т. X. Кази Атажукин. Нальчик, 1969; Хашхожева Р. Кази Атажукин. Жизнь и деятельность // Кази Атажукин. Избранное. Вступ. статья и подг. текстов к изд. Р. Хашхожевой. Нальчик, 1971; С. 3-39; Второе, дополненное изд. Нальчик, 1991. С. 3-32; Хашхожева Р. Адыгские просветители второй половины XIX - начала XX в. Нальчик, 1983. Гл. «Кази Атажукин». С. 115-159; Она же. Адыгские просветители XIX - начала XX в. Нальчик, 1993. Гл. «Кази Атажукин». С. 70-86; Она же. Поиски и находки (Избранные статьи). Нальчик, 2000. Ст. «Кази Атажукин». С. 5-47.

Источник: Институт Гуманитарных исследований Правительства КБР и КБНЦ РАН. Нальчик. Издательский центр "Эльфа". 2003 г.